Интервью Е.В. Арменского студентам Мордвиновой Н. А. и Кирьянову А. В.

- Где вы родились? Расскажите о вашей семье, о ваших корнях, кто вы и откуда?

- Я родился 78 лет тому назад: 2 октября 1923 года в городе Буй, Костромской области. Родился в трех областях одновременно; но все время на одном месте. Сначала это была Ивановская промышленная область, в 1938 году ее переименовали в Ярославскую, а во время войны она стала Костромской.

Родился я в семье бухгалтера и учителя. Моя мать была очень хорошим учителем, хотя в то время не было ни каких официальных званий, она носила звание "заслуженный учитель". В Буе было 3 средние школы. В школе №1 учился я. Буй отличался еще тем, что в нем практически не было инженеров, так как не было никакой промышленности; был лесопильный комбинат, да небольшой химический завод, на котором впоследствии работали инженеры. И, тем не менее, мои сверстники и те, кто был постарше, уезжали в Ленинград учиться в технические вузы. И то ли под влиянием литературы, то ли из-за знакомых мне тоже хотелось быть инженером. Отец в это дело вообще не вмешивался: он был бухгалтером со средним образованием, поэтому на мой выбор он особо не влиял. Мама же была с неоконченным высшим образованием: она почти закончила бестужевские математические курсы при институте благородных девиц в Ленинграде, почти закончила потому, что в 1917 году началась революция, и ей пришлось уехать домой. Там она стала учительствовать, вышла замуж за моего папу, и стала жить в этом маленьком городке - Буй.

Сейчас такое время, что коммунистов не очень-то чествуют, не все уважают. Но в то время существовала определенная система - комсомол, партия; и надо сказать, что воспитательная работа в этих организациях была поставлена очень сильно. И вот мы учились, нам хотелось учиться дальше. Но, несмотря на то, что Сталин до последнего момента говорил о том, что войны с Германией не будет, тем не менее, ее приближение чувствовалось.

В 1939 году была сессия верховного совета, на которой с докладом "об омоложении армии " выступил Ворошилов - маршал советского союза. Смысл доклада заключался в том, что с 1939 года в армию брали юношей со средним образованием. Но у нас в городе мало кто еще успел окончить школу - школы сделали только по 2-3 выпуска, поэтому в армию брали так: со средним образованием с 19 лет, со специальным - с 20. А с 1939 года стали призывать на год раньше. Отменили льготы на обучение. Я тогда был в 8 классе. Во-первых, мы уже знали, что доучиться у нас получится только после службы в армии. Во-вторых - страна готовилась к войне, хотя вы учите и знаете, что Германия вероломно напала на нас в 1941 году, тем не менее, к войне мы готовились: все было переведено на военное положение, даже спорт. Появился такой комплекс упражнений как ГТО. Я его до сих пор помню и знаю. Так как сдавал его на звание инструктора. Позже это сыграло определенную роль в моей жизни.

В молодости я увлекался спортом: играл в футбол, волейбол, даже гимнастикой занимался. В 1940 году я занял 1-ое место среди школ города Буй по гимнастике. Хотя надо отдать должное, что сами спортивные упражнения я выполнял гораздо слабее других ребят. А почему? Вот, к примеру, было такое упражнение, как "солнце" на турнике. У нас из 3 школ только один парень крутил это "солнце". Мы не умели. Но если ты сделал подъем разгибом не выпрямив руки, тебе снимают 0,1 балла. А вот если ты подошел к снаряду вразвалку, то тебе снимут уже 0,5 балла.

- Расскажите, пожалуйста, про армию, про ваше участие в Великой Отечественной Войне.

-А вот насчет армии, хотя я родился в октябре 1923, я все равно пошел служить, когда мне было только 17 лет. Сразу после выпускных экзаменов я получил повестку: 23 июня явиться в военкомат коротко подстриженным, с запасом еды на 2 дня. От всех своих школьных друзей я отличался тем, что совершенно не употреблял спиртного. У нас в классе многие ребята уже гуляли с девушками, пили, курили, устраивали вечеринки. А я занимался спортом, у меня в то время даже девушки не было, хотя я ходил на все вечеринки, на танцы. Когда ребята предлагали мне выпить, я говорил: "Я знаю, почему вы пьете. Вы хотите быть веселыми, а я и так веселый". В выпускной вечер ребята запаслись спиртным. Мы вечером пошли к реке и поплыли на лодке. Но уплыли недалеко, так как закончилась еда. Решили причалить к берегу, там недалеко жил один из наших парней. Дело было в начале первого ночи. Только этот парень ушел, тут же возвращается и говорит, что сейчас будет правительственное сообщение. И тут по репродуктору Молотов говорит о начале войны. Домой я пришел часа в 3 ночи. Смотрю, на кровати лежит мать и рыдает.

На следующее утро пошел в военкомат. Народу около него - тьма; люди, телеги, лошади все перемешалось. Не взяли меня армию. Сказали, раз у тебя есть диплом инструктора по приему норм ГТО, иди в школу медсестер преподавать физкультуру. Это сыграло в дальнейшей моей жизни очень большую роль. Через 3 месяца вызывают меня в райком комсомола и говорят: "Завтра примешь стадион 'Локомотив', директора в армию забирают". Я говорю: "А что мне там делать-то ". Они отвечают: "Организуешь там футбольные матчи, чтоб они там не пьянствовали, а смотрели футбол, а потом их оформят и заберут в армию". Стал немного больше зарабатывать. Ребят моих стали забирать в училища, в армию. А меня все не берут, да не берут. Я опять пошел в военкомат, мне там говорят: "Хочешь в Ярославскую коммунистическую дивизию". Я говорю: "Хочу".

Попал я в артиллерийский полк: в разведку. Это очень опасная профессия. Что делает такой разведчик? Есть пушки, которые стреляют по танкам прямой наводкой, как из винтовки: прицелился, выстрелил. А настоящая артиллерия всегда стреляет из-за леса; пушка стоит в 3 - 4-х километрах от цели, на передовой сидит разведчик, у него либо радиостанция, либо телефонный аппарат и бинокль. Он осматривает периметр и как только замечает цель, передает ее координаты на батарею. Только потом следует выстрел. Ну а какая задача у противника? Первым делом, если снайпер снимет разведчика, батарея не сможет стрелять до тех пор, пока не пошлет нового. Пару раз пули свистели и надо мной. Один раз я полез на сосну, чтобы наблюдать оттуда, помню, кто-то из пехоты крикнул, что сейчас меня снимут. Вдруг надо мной что-то свистнуло, и тут же сверху посыпалась кора. Я даже не помню, как земли достиг.

Также службу делил с конем, из-за которого во время войны ни разу не пробовал сахару. Бывало только к нему подойдешь, так он сразу к тебе носом в карман лезет. В 1941 году, перед прорывом, наш полк стоял в окружении 3 месяца. Я в то время был ранен и, вернувшись после госпиталя в полк, узнал, что всех 10-класников берут в училище. Мне, честно говоря, очень туда хотелось. Я хоть и знал хорошо математику с тригонометрией, и примерно знал, как стрелять но, тем не менее, хотел познать эту науку - стрельбу. Я поехал в училище, но туда не попал. До поезда пришлось идти пешком 50 километров. И за эту дорогу я так растревожил свое ранение, что на медкомиссию пришел хромая. Естественно меня не взяли. Поехал обратно на фронт. Попал в запасную роту связи, стал радистом. Это давало возможность получить звание старшины.

Позже начал формироваться 102-ой стрелковый корпус. Меня взяли туда начальником радиостанции. Потом назначили командиром взвода, с окладом 550 рублей; начал высылать деньги родителям. Наш взвод дошел до Берлина, потом мы брали Прагу. Из Праги пошли в Житомир. Как раз в это время началась демобилизация специалистов: агрономов, учителей, и т.д. Я поехал в увольнительную, собирать справки, и встретил своего демобилизованного товарища по службе, который в Костроме занимал должность секретаря обкома комсомола и был заместителем заведующего областью. Он мне написал такую бумажку, что мой командир, генерал-лейтенант, прочитав ее, сказал: "Тут написано, что если я тебя не отпущу, то в Костромской области сорвется учебный план". И меня отпустили.

- Что Вы делали в послевоенное время? Как получали высшее образование? Какое участие принимали в общественной жизни?

-Я приехал домой 5 ноября. Поехал в Иваново учиться. Попал на первый курс института, на Мехмат, в этом мне помогли ордена. До 1947 года вузы были ведомственные. Наш вуз входил в министерство боеприпасов, в которое входили все высшие механические и химические учебные заведения. Жил я в общежитии. Вместе с соседом по комнате, вслух учил лекции, постоянно занимался. Никуда не ходил; ни в кино, ни в театры. Сдали мы 1-ую сессию оба, на все пятерки. И обо мне тут же заговорили: "Смотрите, как учатся фронтовики". Я был кандидатом в члены Партии. Меня вызвали в Партбюро, и говорят: "У нас тут профком студенческий развалился, будешь председателем?". А я даже не знал, что такое профком. Мне ответили, мол, ничего страшного, узнаешь, тебе в Партию надо вступать. И на 1-ом курсе меня избрали председателем профкома института. Начал работать. Схлестнулся с преподавателями. Защищал права студентов.

В это время появилось министерство образования. И все вузы перешли под контроль министерства высшего образования. Создавать механические факультеты в химических институтах стало нецелесообразно. Наш факультет закрыли, но дали право перевестись в другой институт. Мы подали ходатайство. И нам дали право доучиться 4-ый семестр.

После этого мы приехали в Московский Механический Институт. Стали учиться, закончили его. У меня с Валентиной сформировалась семья. Она стала работать в Научно - Исследовательском Институте. Жили мы тяжело, так как нам дали комнату - 4,5 кв. метра. Когда родился старший сын - Саша, дали комнату побольше - 10 кв. метров. Я отработал секретарем комитета комсомола. Но передо мной поставили условие, что после этого я пойду в аспирантуру. Пошел я туда в 1953 году. Защитил кандидатскую диссертацию по теме: "Двухфазный синхронный двигатель в пространстве методов регулирования". Стал работать на кафедре.

После защиты мы с Валей устроили 2 банкета, по 1000 рублей каждый: первый - для сотрудников кафедры, второй - для родственников. Мы очень хотели поехать в отпуск, как раз должны были начислить 1050 рублей. А в это время в МИФИ организовывали лагерь в Геленджике. Меня вызвал директор института, академик Новиков, и предложил поехать начальником лагеря. В месяц должны были платить 2400 рублей. Я согласился.

В 1957 году поехал на выставку в Румынию, заместителем директора. Через полгода вернулся, а за это время в моей лаборатории сменился заведующий. Вызвал он меня к себе, и сказал, что моей электромашинной автоматики не надо, сейчас нужна автоматика применительно к предметной области. Я стал заниматься СУЗД - системы управления и защиты ускорителей заряженных частиц. Полгода я ездил то в Дубну, то в Харьков, то в Томск, сидел на ускорителях, создал курс СУЗД. Прочитал его. А в МИФИ тогда учились китайцы. Они услышали, что мы создаем такой курс, и видимо передали к себе на родину. Вдруг меня вызывают в ЦК, и говорят: "Китайская делегация просит вас прочитать этот курс".

- Расскажите, как вы основали МИЭМ, как вы его организовывали? Что для вас МИЭМ тогда и сейчас?

- В 1959 году я поехал во Вьетнам директором советской выставки "Атом для мира". Потом прочитал в Пекине курс лекций на тему "Системы защиты и управления ускорителей зарядов", написал книгу. В то время я был деканом самого крупного факультета. И я решил 2 - 3 года поработать на кафедре. Стал писать диссертацию, это было в июле 1962. Вдруг звонок из бюро ЦК РСФСР: "Вам предлагается стать ректором вновь организованного Московского Института Электронного Машиностроения". Я согласился.

Первое время было особенно тяжело. Валя с детьми уехала отдыхать на родину. Я в это время боялся, что сопьюсь. Я приезжал утром на работу на своей машине, весь день сидел: кого-то принимал, кого-то увольнял: Часам к 5-6 вечера приезжал домой, наливал полстакана водки, выпивал, ел, и тут же ложился спать до утра. Очень трудное время было, но именно водка вечером снимала то напряжение, тот стресс, который накапливался за день.

Но вопреки моим опасениям оказалось, что у нас собрался очень хороший коллектив, мы сдружились, и институт начал подниматься. 1967 году в нашем институте работало 18 докторов физико-математических наук.

Я получил все правительственные награды, которые к тому времени были, не ставя вопроса об их присвоении.

Я считаю, что все-таки много сделал для того, чтобы институт стал МИЭМ'ом. Здесь был хорошо организован учебный процесс; он и сейчас нормально организован. Хотя с учетом того, что нынешняя экономика порождает большую тягу к деньгам, и т.д. - все это сказывается на учебном процессе. Но это я думаю, пройдет - это первое. Второе: я все время считал и сейчас считаю, что очень слаб на сегодняшний момент в институте воспитательный процесс. Воспитывать надо не только лекцией - это в первую хорошая лекция, хороший учебный процесс; воспитывать надо всем. Ведь человек растет в ходе учебы, работы. Знания Высшая школа и сейчас дает хорошие. Да у нас сейчас трудно, но вот студенты с вашей специальностью - все находят работу, хорошую работу. Это все потому, что наряду с высшей математикой у нас хорошая аппаратно-вычислительная база.

- Как вы оцениваете науку и образование в советское время, и как вы относитесь к этому сейчас?

- Я очень жалею, что сейчас нет комсомольской организации, нет строительных отрядов. Что бы про них плохого не говорили, но в этих организациях воспитательная работа была поставлена очень сильно.

Сейчас идет перестройка на новую систему. Та старая система была хорошая, но с серьезными изъянами; они связаны с тем, что видимо неправильную политику в конечном итоге проводила верхушка Партии, которая руководила страной. Мы отстали во многих отраслях науки и производства. Из-за чего? Да все потому, что говорили: "Мы все сами сумеем, мы все сами сделаем". И в результате это откинуло нас назад. Мы сейчас не все умеем делать. В электронике мы отстали. Отстали еще и по другим причинам. Я раньше, когда работал, часто говорил, что горжусь тем, что ни один из моих учеников не работал в ширпотребе. Что удивляться, что наши игрушки хуже, наши телевизоры хуже, наши холодильники хуже. Мы же туда не давали инженеров, а все гнали на войну. А на войне конструктор говорил: "Мне плевать. Как сделаете, так сделаете". В этом та плановая система была нехорошая. Другая важная причина, из-за которой мы отстали - политика Госплана. Он делал многие вещи не считаясь с мнением населения, не оставляя ему выбора.

А сейчас наша проблема в том, что мы еще не научились работать по-новому. Все то хорошее, что было в Высшей школе раньше осталось и сейчас. На 5 курсе у нас большинство ребят работает, они хотят зарабатывать деньги. Я думаю, что постепенно все наладится, и будет идти правильно, но недостатков при переходе от старой системы к новой будет много. Я считаю, что в экономике должно присутствовать плановое хозяйство, но не такое как было у нас.

Раньше у нас присутствовали изъяны и в образовании. Сейчас образование перестраивается, хотя то, что раньше было хорошего, все-таки сохраняется. До сих пор у нас математике учат по-настоящему. Хотя может быть такой математики в жизни и не нужно будет, но ведь дело заключается в том, что она учит мыслить, а не просто дает какой-то набор рецептов. Поэтому будут перестраиваться учебные программы и на старших курсах, особенно с развитием интеллектуализации средств вычислительной техники. Даже я - профессор, не последний ученый в этой жизни, тем не менее, чувствую, что мне уже не под силу современный уровень науки. Потому что физических сил уже меньше, той работоспособности, которая была - уже нет, а нужно знать все больше.

- Евгений Викторинович, какое напутствие Вы можете сказать нам - нынешним студентам МИЭМ?

- Я сказал бы студентам следующее: что бы ни было сейчас - трудности материальные, трудности любые, но все-таки самое главное, что есть - это знания. Что бы сейчас не говорили, что, мол, можно и без знаний деньги зарабатывать - это все не интересно. В жизни интересно только тогда, когда ты занимаешься делом, которое тебе нравится. И вот образование - оно дает человеку возможность заниматься делом, которое ему нравится. Если кто-то выбрал не тот вуз надо из него уйти. И уйти туда, где нравится учиться. Это вовсе не значит, что каждый человек должен иметь высшее образование. Но если уж поступил в высшее учебное заведение надо стремиться взять все то, что вуз может дать. И самое главное в жизни студента - научиться ориентироваться в мире современных знаний.