Московский комсомолец 27 февраля 1973.

КАК УЧИТЬ СТУДЕНТА

Противоречие между общественным характером накопления научной информации и индивидуальными способами ее усвоения, родившееся в век научно-технической революции, особенно остро ощущает высшая школа. В наше время даже специалист узкого профиля порой не в состоянии воспринять лавину информации по своей теме, идущую к нему со всего мира.

А как тогда быть со студентом? Как и чему его учить? Наш корреспондент И. ОСИПОВА встретилась с доктором технических наук ректором Московского института электронного машиностроения Евгением Викториновичем АРМЕНСКИМ.

— В каждой области науки накоплено столько информации, что впору увеличивать институтские программы, особенно в технических вузах, вдвое. Но это вряд ли выход. А выход есть. Настраивать будущего выпускника на то, что его образование не закончится получением диплома, и всю последующую жизнь надо будет самосовершенствоваться. Это единое мнение работников высшей школы — участников январского всесоюзного совещания в Кремле.

Вуз обязан дать крепкие знания по фундаментальным наукам. Политика нашего Московского института электронного машиностроения — усиленная физико-математическая подготовка на младших курсах. Если во многих технических вузах на математику, скажем, отводится 350—450 часов, то у нас их 700. Министерство высшего и среднего специального образования СССР дает каждому институту 300—400 часов как бы "на карманные расходы". Разные вузы распоряжаются этим "подарком" по-разному. Некоторые добавляют «свободные часы к "выходным дисциплинам", тем, что на старших курсах. Мы увеличиваем курсы физики и математики. И десятилетний опыт МИЭМ доказывает, что делаем правильно.

Кто-то задумается, а хорошо ли что мы увеличиваем нагрузку на первокурсника и второкурсника, которым без того трудно? Не сразу люди учатся записывать лекции, правильно распределять свое время. Но те, кто к нам идет, должны помнить, что вуз — это упорный труд. И чем больше его вложено на студенческой скамье, тем лучше человек будет чувствовать себя потом. В наш век программа предельно насыщенна, а учиться приходится на максимальном напряжении.

Разумеется, нельзя загружать студента так, чтобы он не в состоянии был "переварить" все, что ему предлагают. Определить предел насыщенности на младших курсах помогает система автоматического контроля текущей успеваемости. Деканат периодически получает иинформацию, обработанную на ЭВМ, об успеваемости студентов за неделю. Такая система вводится повсеместно не для того, чтобы держать в страхе и трепете студента, а чтобы облегчить ему жизнь: не перегрузить его, но и не дать перепраздновать, иначе слишком беспечная жизнь в семестре обернется неврозом в сессию. Если мы узнаем, что поток не справился с контрольной или плохо сдал коллоквиум, значит, что-то мы сделали не так. И тогда начинают действовать методические комиссии, проректор по учебной работе. Их задача — следить, чтобы контрольная по одной кафедре «не находила» на контрольную по другой. Ведь тогда студент окажется в затруднительном положении и вынужден будет пойти либо на халтуру, либо на списывание, либо совсем не подготовится.

Мы считаем, что первокурсника и второкурсника, пока они не адаптировались в институте, просто необходимо контролировать, чтобы уберечь от неприятностей. Наш первокурсник получает жесткий план-график, в котором расписано по существу все его время. Там указано, когда готовиться к коллоквиуму по математике, когда к контрольной физике, когда сдавать лабораторную по химии.

Нужен ли такой контроль на старших курсах? Я думаю, нет. И верно, что "процесс обучения в вузе сегодня все больше опирается на самостоятельную, близкую к исследовательской, деятельность студента". Так сказал тов. Л.И. Брежнев на Всесоюзном студенческом слете.

Современное предприятие — это АСУ, это исследование технологического процесса управления производством с помощью ЭВМ и внесение корректив в этот технологический процесс. Производству нужны качественно новые специалисты, люди творческие. А творчеству научат не только стабильные классические курсы, но и исследования, проводимые на кафедрах. МИФИ, МЭИ, а потом и некоторые другие вузы включили исследовательскую работу в учебные графики. У нас нет на УИР реальных часов, срок обучения меньше, чем в МИФИ. Но есть и другие формы приобщения студента к научным исследованиям. Объем работ, выполняемых нами по хоздоговорной тематике, — около трех миллионов рублей. Для сравнительно небольшого вуза, как МИЭМ, это много. И исследованиями вместе с профессором, доцентом, преподавателем занимается студент.

Каждый выпускник института должен побыть в положении самостоятельного работника, пусть начинающего. И мы эту задачу решили. На дневном отделении МИЭМа учится около трех с половиной тысяч студентов. По последним подсчетам большинство занимается в системе НИРС.

Уходит в прошлое тип преподавателя, проработавшего по книжке какой-то раздел и красиво, с чувством преподносящего его студенту. Ведь книжки пишутся, когда какое-то веяние в науке уже устоялось. Пока их издадут, пройдет еще какое-то время, и к появлению на прилавках они иногда успевают устареть. Преподаватель, не ведущий научных исследований, практически не может работать сейчас в высшей школе.

Может ли вуз подготовить специалиста, который бы пришел со студенческой скамьи на любой завод, в любой НИИ и с ходу стал там работать как сложившийся инженер? Наверное, нет. На промышленных предприятиях, в НИИ считают, что инженером зрелым, умеющим быстро решать задачи производства выпускник становится через три-четыре года после получения диплома. Чтобы как-то сократить этот срок, постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР "0 мерах по дальнейшему совершенствованию высшего образования в стране" предусматривает стажировку выпускника. Правда, пока не определены окончательно ее формы.

Уже сейчас большинство дипломных проектов наши студенты выполняют по месту распределения. Почти все работы имеют реальный выход в производство. Собственно, у наших пятикурсников два варианта защиты: либо делать диплом на кафедре - дипломнику поручают часть какой-то хоздоговорной или госбюджетной темы, либо на предприятии, куда он распределен, по заказу этого предприятия. Вот помню, недавно защитил диплом парень по кафедре прикладной математики. Он решал с помощью ЭВМ проблему планировки новых микрорайонов Москвы. Архитекторы высоко оценили диплом, который выполнялся по заказу Моссовета. Туда, в вычислительный центр архнтектурно-планировочного управления, и идет работать наш студент. По закону высшей школы дипломный проект полагается хранить в институте пять лет. Но сразу же после защиты в моей почте появляются заявки от предприятий, на которых студенты делали дипломы. Руководители заводов, НИИ просят прислать на один-два месяца работы выпускников. Практически первое время дома у нас нет дипломных проектов.

Помогают в качественной подготовке инженера технические средств обучения. Но часто новое дело начинают как-то извращать. Есть ли, например. смысл читать лекции по телевидению? Конечно, есть. Заочникам такие лекции очень нужны. Но в некоторых вузах стали подумывать о том, как бы вообще заменить живого преподавателя профессором, читающим лекцию из студии. Технические средства, даже те, которые есть, институты используют пока неумело, не научились еще. Но это, наверное, болезнь роста.

Как учить студента в век научно-технической революции? В высшей школе много экспериментируют. Больше всего достается сессии, самой уязвимой части учебного процесса. Был когда-то астраханский метод обучения — без сессии. Но он умер. Конечно, экзамены всегда в какой-то мере лотерея. Но ведь лучшей формы пока никто не придумал. Есть, правда, идея циклового обучения, во многом упрощающая сессию. Это, когда студенту предлагается не десять—двенадцать дисциплин сразу и экзамены в конце семестра, а берется, предположим, сопромат и «прогоняется» за месяц, в течение которого студент занимается только этой наукой  плюс  общественно-политические, иностранный язык. Потом сдает экзамен. В следующий месяц - другой предмет. Такой метод, наверное, исключает параллелизм, который есть подчас на разных курсах. Правда, параллелизм бывает не только вредный, но и полезный. Плохо, когда читают по предмету какую-то тему, а потом на другой кафедре повторяют то же самое в худшем или лучшем варианте. Против такого параллелизма надо бороться. Но какой-то параллелизм в принципе нужен. Скажем, учат студента интегрировать, а параллельно сопроматчики или физики решают задачи с применением интегралов. Человек по иному начинает относиться к высшей математике, предмету чисто абстрактному.

Нынешняя схема обучения родилась давно, это очень устойчивая система, говоря языком автоматического регулирования. Поколебать ее не так-то просто, но совершенствовать учебный процесс, конечно надо. И надо пробовать новые и новые формы.